Далекое прошлое – это уже история. И поэтому, говоря о прошлом Железинки, я буду рассказывать об исторических фактах моего села, о жизни людей того времени и моих собственных впечатлениях, так как я была в определенный период и свидетелем, и в какой-то степени участником той, давно прошедшей и теперь уже старой жизни…
Железинка…Дорогая моя Железинка!..
Снова и снова мне приходится писать о тебе. И каждый раз перед тем, как садиться за работу, я заново (в который уж раз!) прохожу по твоим улицам, чтобы возобновить в своей памяти то, о чем рассказывала мне мама и старожилы Железинки и что я когда-то видела своими собственными глазами. И улицы Железинки всегда как будто заново вдохновляют меня и подсказывают моей памяти все новые и новые факты и случаи. Железинка каждый раз придает мне силы, она действительно для меня – источник сведений и мой вдохновитель.
Свое повествование начну с рассказа о Железинской крепости – самого старинного строения. Железинка была основана по указу Петра I как крепость в 1717 году. Долгое время было неизвестно происхождение названия крепости. Но потом в архивах было найдено сочинение путешественника и исследователя Палласа, в котором в 1717 г. наряду с географическими описаниями положения крепости дается и объяснение ее названия. Палласа пишет: «Крепость выстроена на высоком мысе, около которого Иртыш в просторной низменности извивается, составляя дугу, и берег у крепости подмывает».
А дальше дается не совсем понятное теперь для нас объяснение, почему крепость была названа Железинской: «Железинская крепость получила название от ручья, сим именем названного, текущего с киргизской (казахской) стороны в Иртыш».
Основателем крепости был подполковник Ступин. Крепость относилась к числу важных укрепленных пунктов намеченной Петром I оборонной от кочевников линии вдоль Иртыша. Она имела и административное значение, ведя большие товарообороты со среднеазиатскими областями и степью.
Здесь также находилась и государственная таможня. Крепость была полукругом огорожена глубоким рвом и высоким валом.
Неспокойной жизнь была в крепости. Частые набеги кочевников-джунгар мешали мирной жизни и нормальной торговле. Поэтому крепость все больше и больше вооружалась и почти постоянно находилась на военном положение.
Первыми жителями крепости было казачество. Потом помимо казаков в сибирское казачье войско посылались казаки с Дона, а также зачислялись украинские, польские и русские политические заключенные. По окончании военной службы часть казаков, освоившись с сибирским климатом, оставалась здесь на постоянное жительство при крепости. Они заводили хозяйство, занимались земледелием и скотоводством. Для занятия хозяйством не хватало женских рук. Да и не последнее место занимал вопрос об обзаведении семьями.
С этим вопросом служивые казаки не раз обращались к государю. И наконец, этот вопрос был решен: в Сибирь начали из года в год посылать катаржанок и политических заключенных женщин, которые со временем становились женами казаков.
Так появлялись семьи, жили и плодились…
На территории крепости были церкви. Мне очень хотелось знать о времени их создания, об их строительстве, о внешнем и внутреннем виде, тем более, что в советское время церквей не было, и ни в детстве, ни в молодости я видеть этого не могла.
И я подробно расспрашивала об этом всех, с кем беседовала. Мои собеседники – старожилы рассказывали мне о том, что видели и помнили.
Но их воспоминания начинались с периода приблизительно около 1900 года. Соответственно с их возрастом они не могли помнить предыдущие события и факты и только пользовались рассказами своих предков. Но после этого мне еще больше захотелось узнать истину о крепости и ее церквах. Теперь меня уже интересовали не только устные сообщения, но и печатные исторические материалы. Я долго искала это. И наконец, к моему счастью, нашла. Это были ксерокопии архивного материала, который называется «Записки Семипалатинского Подотдела… Императорского русского Географического общества», напечатанные в 1915 году.
Так что в данной работе я буду использовать не только собранный от старожилов исторический материал, не только свои личные ощущения и воспоминания, но и отдельные сведения по этой теме Географического общества.
Крепость Железинская была очень небольшая и имела на своей территории церковь во имя Спаса. Это первая церковь в Железинке Семипалатинской области была деревянная. В феврале 1765 года она сгорела. О времени построения ее и о средствах, на которые она была выстроена, никаких сведений не сохранилось. Неизвестны и причины пожара храма.
Выстроить новую церковь было непросто. Нужны были большие средства, кроме этого нужно было выхлопотать благословение высшего духовного начальства на освящение нового храма.
Такие хлопоты взял на себя господин генерал-поручик и кавалер крепости Шпрингер в 1767 году. И через три года в крепости вторая деревянная церковь была построена. А потом последовало от митрополита Тобольского и духовного направления Омска благословение: «В присланном нам Железинской комендантской канцелярией доношении объявлено, что застроенная в крепости деревянная церковь в совершенное окончание строения приведена и ко освящению в готовности истребована. Благословляем Вам, Протоиерею Федоровну, оную церковь освятить и по освящении велеть в ней священнослужение исправлять. У сея грамоты благословенная руки нашея печать».
Так вступила в строй вторая Железинская крепостная церковь.
А дальше в «Записках … Императорского русского Географического общества» начинается история создания той самой, третьей, последней церкви, которую я еще застала и которая особенно интересовала меня.
Итак, через 20 лет после строительства второй церкви поднялся вопрос о замене деревянной церкви каменным храмом. Проектировалось теперь построить уже большую двухэтажную церковь.
Вот с такой просьбой обратился к епископу Тобольскому и Сибирскому главнокомандующий сибирским казачьим военным корпусом его Высокопревосходительство господин генерал-поручик и кавалер Николай Гаврилович Огарев, который сразу же просил разрешения и на освящение храма.
Вскоре был получен положительный ответ и началось строительство. Постройка приделов (Престолов) церкви шла длительное время и не совсем равномерно. Только через 7 лет после разрешения был построен и освящен раньше главного боковой престол и был назван Троицким. От этой поры так и стал называться весь храм – Троицкий.
Итак, строительство двух престолов церкви длилось 15 лет. Но со временем железинцам, видимо, показалось мало и двухпрестольного храма, и снова поднялся вопрос о постройке третьего придела. И он, хотя и очень не скоро, был построен. Освящение его состоялось 6 мая 1824 года. И в общей сложности, от получения разрешения строительства первого придела до полной готовности к служению всех престолов Железинской трехпрестольной Троицкой церкви прошло 38 лет!
Такого периода долгостроя церкви я, например, ни от кого из старожилов никогда не слышала и никак не ожидала. Это было для меня сногсшибательным откровением. Но так повествуют «Записки… Географического общества». И конечно, сомнению это не подлежит, так как это архивные данные, которые полностью удовлетворили мою любознательность и создании Железинской церкви, так долго являвшуюся для меня открытым вопросом. Только теперь я доподлинно узнала, как когда, сколько времени и благодаря чьим хлопотам она строилась.
Когда я читала все подробнейшие архивные сведения и нашем старинном храме, часто в голову приходила мысль: вот теперь бы мне поговорить с нашими старожилами. Теперь я знаю о создании церкви больше, чем когда-то знали они. И уж теперь-то не они мне, а я бы им рассказала столько для них неожиданного! Но, к сожалению, тех моих собеседников никого уже теперь нет в живых…
Строены Железинской церкви, как говорилось в одной из грамот, - «Усердием казачьих войск, находившихся в крепости». Сообщается (и это уже помнили и рассказывали мне железинцы), что церковь была соединена с колокольней, обнесена каменной оградой с железными узорными решетками в чугунных столбах.
Да, это я уже и сама помню с самого раннего детства, помню эту церковь и эту ограду. В основном ограда тогда была уже разрушена, но некоторые звенья ее еще какое-то время сохранялись. Ограждение это состояло из кирпичного фундамента, возвышавшегося над землей сантиметров на 15-20, на котором на расстоянии двух-трех метров были помещены кирпичные прямоугольные «столбы», а между ними были вделаны высокие, металлические, узорчатые звенья, попарно соединенные между собой еще и чугунными столбиками. «В церковную ограду, - как сообщается дальше в «Записках…» ведут трое дверей. В ограде строит кирпичный памятник с крестом наверху. Предполагают, что этим памятником было отмечено место престола первой церкви. Каких-либо могил в оградке нет.
В 1889 году церковь была поновлена.
Храм разделен на две половины: теплую и холодную. Холодная половина заключала главный престол. Мама рассказывала мне когда-то точно так же, но более подробно. В частности, на мой вопрос, почему одна половина церкви называлась холодной, она отвечала, что эта часть не отапливалась и закрывалась на всю зиму. Открывалась и вводилась в действие только весной к Пасхе. Остальные два престола находились в теплой половине храма. Иконостас был сделан сосновый, с деревянными иконами. Об этих деревянных иконах в «Записках…» сообщается отдельно. В частности, говорится, что писались они способными на то казаками Железинской крепости. У меня есть одна такая деревянная икона, которая хранится в архиве. Называется она «Вознесенье Господне». Она досталась мне от мамы, которая говорила, что это церковная икона.
Когда в советское время уничтожалась церковь, некоторые железинцы, кто с глаз, кто воровски (смотря, какая была вещь) брали себе разные предметы церковной утвари. Так была приобретена и мамой эта старинная деревянная икона, такая, каких я лично нигде ни до, ни после никогда не видела.
Сейчас я думаю: правильно делали люди (хоть и с риском для себя), что уносили домой кое-какие церковные предметы. Ведь в конечном итоге все, что принадлежало церкви, все равно уничтожалось, сжигалось.
Мама пуще глаза берегла ее, во-первых, потому, что она и в советское время продолжала на нее молиться, а во-вторых, эта вещь была из церкви, и в ее глазах она приобретала особое значение.
А потому эту икону, как могла, берегла и я, как исторический экземпляр, как историческую ценность.
Если, как сказано в архивных данных, то есть в «Записках…», эти деревянные иконы писались еще казаками Железинской крепости при первоначальном оформлении храма, то я с удивлением гадаю: с какого эта икона года? И сколько же ей лет? Ведь со времени, когда был освящен последний придел кирпичной церкви, не говоря уже о начале ее строительства, до сегодняшнего дня прошло уже около двухсот лет!
А что этой иконе очень много годов, - об этом говорит то, что цвет красок очень сильно поблек, сама икона посерела, предохранительный клин на оборотной стороне – ослаб и, что хуже всего, - краски начали вздуваться и отпадывать.
Д. Е. Пашковская
